Ура! Это первый выпуск подкаста Travelhacks! В нем Леонид Пашковский, Елена Срапян и Александр Федоров рассказывают о Латинской Америке: где опасно, где кайфово, где дорого, где дешево. Подкаст записан в июле 2018 года, а в эфир вышел в ноябре (но это подкаст ничуть не испортило).
Есть несколько способов послушать подкаст. Прямо тут через Саундклауд:
Или:
⏺ Apple Podcasts
Apple Podcasts – главная платформа подкастов в мире. Мы будем рады, если вы поставите в нем оценку нашему подкасту. Так нас смогут найти другие слушатели.
⏺ Podster.fm
⏺ Soundcloud.com
⏺ YouTube
⏺ Anchor.fm – тут будут ссылки на все остальные платформы.
Важные ссылки:
- Ютуб Лени Пашковского,
- Телеграм-каналы Лены и Сани:
- @badPlanet (Саня Федоров),
- @muyViajera (Лена Срапян).
- Наши телеграм-каналы:
- @travelhacks с лайфхаками и статьями,
- @samokatus с акциями и распродажами.
- Наш Патреон: patreon.com/travelhacks:
вы можете пожертвовать немного денег. Один бакс от вас спасет наши души.
Расшифровка
Участники: Елена Срапян – ЕС; Александр Федоров – АФ; Лёня Пашковский – ЛП (на фотографии слева направо); Данис Сахабутдинов – ДС (не любит фотографироваться).
АФ: Я хотел сказать еще одну вещь – надеюсь, к следующему подкасту вы станете более профессиональными. Если в первом подкасте вы напились еще до подкаста, на втором подкасте вы напились в середине подкаста, то, может, в следующем подкасте вообще не напьемся или напьемся под финал.
играет композиция Рубена Гонсалеса «Chanchullo»
ДС: Привет, это подкаст Travelhacks, самый первый выпуск. Должен сразу признаться, что этот выпуск был записан еще в июле, но из-за технических проблем и моей лени он выходит только сейчас. Тогда, в июле, через пару дней после финала Чемпионата Мира по футболу, мы с Леней Пашковским, Леной Срапян и Саней Федоровым засели на московской квартире Лены и Сани. И записали подкаст о Латинской Америке. О Латинской Америке, потому что Леня Пашковский только что закончил выкладывать второй сезон своего тревел документального сериала «Хочу домой«, который был снят целиком в Латинской Америке. Лена с Саней только что вернулись из огромного полуторагодового путешествия по всей Латинской Америке: они объехали практически все страны, снимая документальный проект о жизни амазонских индейцев. Так как мы записывали подкаст на кухне, то качество звука не совсем идеальное, так как на кухне был алкоголь, то в подкасте есть обсценная лексика. Если вас это не устраивает, то дальше слушать не стоит. Несмотря на то, что мы записали его так давно, подкаст не потерял своей актуальности: ни в Гаити, ни в Венесуэле, ни в других странах ровным счетом ничего не изменилось. Поэтому слушайте.
Так вот, ребята, я хочу спросить — зачем вы поехали вообще в Южную Америку?
Лёня Пашковский: У меня очень прозаично все. Я очень хотел поехать в Африку, но из-за сложностей логистических и подготовки, которая бы требовалась по-хорошему для Африки, я туда не поехал, потому что времени у меня было мало. Это первая причина. Вторая причина – язык, потому что это регион, как я считал, я смогу почти везде разговаривать спокойно с людьми. Фактически так и получилось везде, кроме Гаити. Начинал с Кубы, где мой испанский не был так уж плох, потому что я много пил, а когда ты пьешь, ты говоришь гораздо лучше на любом языке. Но ближе к Венесуэле чувствовалось развитие, конечно.
Александр Фёдоров: Есть ключик к сердцу любого латиноамериканца – это попиздеть. Если ты с ним болтаешь, даже на не очень хорошем испанском, но за маму спроси, за дочек. Я рассказывал эту историю, когда нам мужик остановился и такой – мы ловили машину, он хотел нас подвезти. И говорит типа: деньги плати. Не, мужик, нет денег, мы так путешествуем. Понимаешь, были бы у меня деньги, стоял бы я здесь на дороге? Ну подумай, не стоял бы, конечно. Он такой: «Да-да, ладно, пацаны, я груженый, дорога длинная, путь, все такое… ай да садись». Он тебя сажает, я с ним за маму, за бабушку, где дочка его учится, про герилью в Колумбии. И он там расплывается, и на следующей неделе он за нами заехал и еще дальше повез.
ДС: Ребята, а вы почему поехали в Латинскую Америку?
Лена Срапян: Я была в Латинской Америке где-то четыре года назад, мне очень понравилось. Я не знала испанского, мы пробыли там полтора месяца, мы проехали стандартный гринго-трейл: Перу, Боливию и немножко зацепили Мексику. И мне очень понравилось: я подумала, что мне нужно обязательно туда вернуться с каким-то более масштабным трипом. И вообще мне давно хотелось поехать в какое-нибудь длительное путешествие. Все ездили, а я работала в офисе, мне тоже хотелось поездить. И мы с Сашей начали постепенно учить испанский язык и поняли, что рано или поздно мы уедем, и это обязательно будет Латинская Америка, однозначно. Мы учили-учили испанский где-то год – и через год появилась возможность поехать. Мы собрали чемоданы, купили билет – на Кубу, потому что он был недорогой. Мы заплатили 20 тысяч рублей за билеты «Аэрофлота». Там потом были еще акционные билеты по сто баксов. Но мы до них не дожили, потому что мы купили билет заранее – мы купили билет за четыре что ли месяца до вылета.
ДС: Подожди, ты сказала, что появилась возможность. А что сдерживало?
ЛС: Ну, я уволилась с работы, у меня была постоянная работа. Я была пиарщиком и занималась все время коммуникациями в Комитете помощи беженцам «Гражданское содействие». Работа была офигительная, но у меня возникли сложности с руководством, и я в конце концов решила, что все – я ухожу. И у нас появилась квартира, вот еще что очень сильно подтолкнуло: потому что когда ты возвращаешься из трипа и тебе нужно найти денег на квартиру, на залог, на комиссию, на агента в Москве – то есть это где-то сто тысяч рублей, да. И когда тебе не надо искать эти деньги – это все-таки…
ДС: Сейчас можно забежать вперед и сказать, что вы приехали ободранными до нитки просто.
АФ: Ободранными.
ЛС: Да, так и есть. Мы всю дорогу были ободранными, конечно. Когда-то более, когда-то менее.
АФ: Я хочу дальше рассказать, можно? Денег у нас, на самом деле, не было, когда мы туда полетели, у нас было 4 тысячи долларов на двоих – но это не так много, как может показаться, потому что на полтора года не хватит. Я пошел в National Geographic Russia, предложил идею – давайте мы сделаем колонку у вас, а вы нам будете платить деньги. Мы сделали колонку, но денег нам не платили. Была такая идея, что мы будем ездить от истории к истории, снимать истории, зарабатывать журналистикой – типа мы такие кочующие журналисты. А заодно – когда ты просто не едешь на пляж, а едешь заодно снимать историю, познаешь страну с нового угла.
ДС: И вы всерьез до этого не зарабатывали журналистикой?
АФ: Да нет, зарабатывали, конечно. Я года четыре… Я никогда в жизни вообще не работал на работе. Ладно, можно сказать, что это было успешно, потому что мы реально выжили с этого, хотя можно было сказать, что журналистикой нельзя выжить. Можно выжить, но не больше.
ЛП: И открытками.
ЛС: Открытки прикрывали нашу задницу.
АФ: Я так скажу без зазрения совести: донаты нам тоже помогли.
ЛС: Очень сильно помогли.
АФ: Особенно моя болезнь. Когда мой гепатит появился, мы на новостной повестке чуть-чуть заработали, родители помогли.
ЛС: Когда Федоров свалился с гепатитом, нам пришлось снять квартиру. Там одна квартира в Рио на две недели, потому что там нет дешевого жилья в принципе, стоила, по-моему, 26 тысяч рублей на две недели. А мы в ней жили еще месяц потом. То есть это было крайне накладно для нас.
ДС: Сколько вы заработали на донатах?
АФ: Я не знаю, ты что, Дудь что ли?
ЛС: У нас была классная история про то, как нам чувак пожертвовал одну десятую биткоина – это было крайне приятно.
ДС: Когда это было? Сколько биткоин стоил тогда?
АФ: Косарь баксов.
ЛС: Это было да, где-то 50 тысяч рублей.
играет композиция Pirate – Plata O Plomo
ДС: Большие деньги и Латинская Америка часто заканчиваются не очень удачно. У вас были какие-нибудь страшные случаи, может стреляли в кого?
АФ: В Лену.
ЛС: В меня, только в меня, в фавеле в Рио.
ДС: Расскажи эту историю сразу?
ЛС: Там есть такие две скалы справа от Ипанемы, называются Dois Irmaos, «два брата». И путь туда идет через фавелу Виджигал. Но это совершенно мирная фавела, где есть хостелы, бары, бассейны. Там вообще-то все было в порядке до недавнего времени, но именно потому, что она такая мирная, спокойная, там мало полиции – туда опять пустили наркотрафик. Мы поднялись на скалу – супер, красиво, классно. Саша сошел с дистанции в самом начале, потому что он уже болел гепатитом, просто мы об не знали.
Ему было плохо, он понял, что не может никуда идти. И мы когда шли обратно, мы были с Ильей Бондаревым и его спутницей Катей Николаевой. И мы услышали такие хлопки – это было похоже на петарды какие-то. Такие четыре-пять хлопков. Мы бы вообще не обратили на это внимание никогда, если бы люди не начали разбегаться просто с невероятной скоростью. И мы с одной семьей забежали в магазин, забились вместе с ними в туалет. И мы вот в одном маленьком кафельном туалете нас было человек шесть: маленькая девочка и вот несколько взрослых, мы в том числе. Потом, когда уже перестали стрелять, мы перебежали в магазин напротив, потому что у нашего [магазина] не было решетки, а были только рольставни, которые долго опускаются. Мы перебежали туда, где была решетка и там сидели минут двадцать. Я помню еще момент, когда через дорогу стояла девочка-школьница, она явно не могла… все, она куда-то попала, она не могла никуда перейти. И вышел мужик, выбежал из нашего магазина, увел ее – потому что она стояла плакала, она боялась перейти дорогу – и он тоже долго-долго думал, прежде чем выйти за ней. Было довольно стремно, и мы, когда спускались, были прям такие ощерившиеся стволами спецназовцы, поднимались вертолеты. Там такие танки потом поехали.
ДС: Если там были вертолеты, если там были спецназовцы, значит, это было немного неординарное событие.
АФ: Они там всегда.
ЛС: Ты знаешь, мы потом подписались на канал в телеграме – я не помню, как он называется (OTT-RJ – прим. ред.), но там про стрельбу в Рио-де-Жанейро.
ДС: Подожди, он реально в телеграме?
ЛС: Да, он реально в телеграме, бразильцы пользуются телеграмом. И там сообщения в этом канале. И ты знаешь, там было где-то по 30 сообщений в день. Так что да, возможно, в Виджигале так стреляют не каждый день, но Виджигал там тоже появлялся. Там появлялась Кантагало, которая между Копакабаной и Ипанемой, двумя самыми туристическими пляжами. Кантагало там появлялась регулярно. Там фавела вот такая, а стреляли в ней типа раз в неделю.
Безопасность
ДС: Ок, тогда давай сразу про безопасность и про общее мнение, что в Латинской Америке очень небезопасно. Тебя могут ограбить практически в каждой стране, в любом городе, тебя могут пристрелить – с тобой может случиться все, что угодно. Это правда?
ЛП: Ну, не в любой, я думаю, далеко не в любой.
ЛС: Не в любой.
ДС: Где ты себя чувствовал безопаснее всего?
ЛП: На Кубе почему-то. Мне кажется, что Куба супер-безопасная. Ну, я не знаю, почему. Наверно, там работает… Смотри, они боятся свою полицию.
АФ: У них оружия нет на самом деле.
ЛП: Когда я ходил по улицам, все время понимаешь – возможно, в других странах такая же история, но из-за застройки вот этой гаванской – ты никогда из-за того, что людям делать нечего, ты никогда на улице не находишься один. Всегда ты в поле зрения кучи других людей. Совершить преступление, скрывшись где-то, невозможно – тебе негде скрыться от чужих глаз.
ДС: А где чувствовал себя опаснее всего?
ЛП: Ну, в Гаити полный пиздец.
АФ: А в Венесуэле?
ЛП: В Венесуэле, понимаешь, там страшно, потому что ты знаешь, что там опасно. Когда ты идешь по улице, ты кожей этого не ощущаешь ничуть, пока не начнешь замечать, что люди там телефоны прячут под мышкой, чтобы смсочку набрать или еще что. А в Гаити просто мир после апокалипсиса. Ты идешь по улице — как будто вчера была война и сейчас просто короткое перемирие.
ДС: По Каракасу идешь по современному городу, там все выглядит красиво.
ЛП: Да, там супер. Если бы ты не знал, если бы ты не почитал и был идиотом и не почитал, не был в курсе ни новостей, ни рассказов чьих-то, ты бы вообще расслабленно кайфовал.
ЛС: Мы были, прямо скажем, в ебенях, не считая Рораймы и Санта-Елены, хотя это сложно назвать ебенями, потому что раньше было сильно туристическое место в стране. Но мы были во всяких местах, куда никто никогда не ездил, потому что мы ехали в Амазонию. И там все было очень печально. Там действительно с наступлением ночи все закрывалось. Я помню, как мы ехали в город Сан-Кристобаль, город, с которого начались протесты. И там просто ни души, выглядит как декорация для кино. Там настолько мало света и настолько мало людей, мы еще едем в тачке пятидесятых годов. И они еще использовали, по-моему, колумбийское выражение dar papaya, то есть «дать папайю» – это что-то вроде нашего «слабоумия и отваги», не знаю, когда ты выходишь ночью на опасную улицу и тебя грабят. Вот это dar papaya: типа сам нарвался, сам долбоеб. Вот это вот что мы видели по ночам – чисто… Пуэрто Аякучо, про которое ты вспомнил – это мы выглядываем из окна нашей гостиницы за три бакса, а там…
ДС: Это самое удивительное – вы очень много времени провели в очень опасных местах, но ни с кем ничего не случилось, за все это время. Поэтому мне кажется, что все эти мифы довольно сильно преувеличены.
ЛП: Просто кому-то может показаться, что мы дурачки безумные, раздающие папайю. Но на самом деле, мне кажется, мы очень аккуратные чуваки.
ЛС: Мы были невероятно осторожны.
ДС: Какие правила аккуратности в Латинской Америке, чтобы с тобой ничего не случилось?
ЛС: Нет общих правил, Латинская Америка – огромная и очень разная. Надо просто… Опять же испанское estar pendiente – надо быть бдительным, надо понимать, где ты находишься. В Латинской Америке все зависит от того, где ты находишься. Нет никакого общего правила. Нет общего правила даже для одного города. Для каждого района каждого города каждой страны будет свой расклад. Все, что ты должен сделать – заранее его узнать.
ДС: Как узнать, где ты находишься, как узнать, какой район опасный?
ЛС: Есть несколько способов. Первый – если ты живешь у кого-то, спросить у них. Второе – мы всегда смотрели на Google Street View район. То есть у нас какой-то адрес, ты смотришь на Google Street View, что за район. Потому что нагуглить практически невозможно, в какой-нибудь столице 40-50 районов. И есть в каком-нибудь Эквадоре принцип, что север безопаснее, а юг опаснее. А в какой-то стране нет этого принципа. Очень сложно. Поэтому основное – это Street View, и спрашиваешь людей – «чо, пацаны, можно до вас ночью дойти или нет?». И они могут сказать: «Блин, нет, только такси» или «Я тебя на тачке заберу». А могут сказать: «Все в порядке, иди, тут светло». Не всегда это правда, с одной стороны. И не всегда ты можешь на это повлиять – с другой. Но мы стараемся максимально это все соблюдать, вообще не находиться с ценностями по ночам в больших городах никогда. И мы очень часто вообще скидывали вещи где-нибудь, разъезжали по окрестностям без вещей. Короче, ты все время на стреме. Я вот, я одна не ходила практически никогда по ночам, потому что девушек одиноких очень часто грабят, поэтому. Просто когда мы вдвоем – это лучше. Когда нас было четверо – было вообще классно, мы могли по Манаусу ночью пройти. Правда, мы почти этого не делали.
ЛП: Короче, я примерно такими же руководствуюсь правилами. Но маленький… я просто вспомнил – не помню, у кого читал историю какого-то мужика: в какой-то африканской стране он шел, к нему подошли двое с калашниковыми, наверно – в общем, с оружием. Где-то в тупике каком-то или закоулке. Направили на него оружие и сказали: «Ну, чувак, типа давай, что у тебя есть». И у чувака тогда совершенно случайно оказалась где-то в кармане сотка баксов. И он просто достал эту сотку баксов – на секунду им перед лицами потряс, чтобы они четко увидели, что это сто баксов. И максимально ее отбросил на землю от себя. Естественно, эти чуваки бросились за этой соткой наперебой. Ну, он использовал эти несколько секунд замешательства, чтобы убежать. И с тех пор носит всегда с собой вот эту вот спасительную купюру.
АФ: У нас в Венесуэле была такая вещь, как военные посты. В Венесуэле это произошло, что они помогали, помогали общаться с военными, потому что, например, у нас с собой был рюкзак денег. Мы поменяли сто баксов – кстати, это удивительная вещь, поменять баксы на боливары. Это было вообще волшебство. Потому что мы сделали один раз, потом оказалось, что это редкость, чтобы вместе столько поменяли, обычно их так нельзя вместе поменять. Но нам дали ящик денег. Была очень смешная ситуация, что такие мы меняем деньги, и нам говорят: «Ребят, вы уверены?» Мы такие: «Ну да». – «Но это ящик денег». – «Да мы знаем, что у вас все плохо. Да, конечно». — «Вы уверены? это ящик денег». — «Да-да-да, унесем как-нибудь, в рюкзак распихаем». И он выносит такой огромный ящик денег. Я сижу смотрю, сижу жду. Я говорю: ну вы будете выкладывать деньги? Он говорит: весь ящик ваш. Весь ящик? Весь. Я говорю – да я ж его даже до дома не довезу, вы что, издеваетесь? Я сейчас отсюда выйду с ящиком денег в самом стремном городе Латинской Америки, блять! Как я его понесу? Это ящик денег, меня ограбят, пока я дойду!
ДС: Подожди, я упустил, что это за город?
АФ: Пуэрто Аякучо. Поверь мне, он стремный.
ДС: А сейчас еще хуже все намного?
ЛС: Да я не знаю, там расстреляли всю тюрьму, вроде получше стало.
АФ: Там же когда мы приехали, расстреляли тюрьму в тот же день.
ЛС: Там была тюрьма без окон, без дверей, знаете…
АФ: Заключенные завладели тюрьмой, могли ходить грабить людей. И мы в такой город приехали. И когда приезжаешь… я слишком уже далеко зашел, я потом приду к финалу. Когда ты туда приезжаешь – Венесуэла все, понимаешь, что ты не защищен в ней. Когда ты приезжаешь на автобусе в такой город… Мы приехали посреди ночи. И ты, конечно, король, со своими деньгами ты король. У тебя за полдоллара или меньше чем за полдоллара такси. И ты выходишь из автобуса и понимаешь, что ты в жопе города в стремном месте, у тебя просто нет такси в Венесуэле. Одна лампочка горит, нет ни такси, ни хера. Люди выходят-выходят на трассу, начинают ловить машины, машины не останавливаются. У тебя деньги есть, ты король, но тебе некуда их потратить. Ты поймал это такси, блин, многострадальное на дороге с горем пополам. Они еще не хотят тебя никуда вести вдобавок. За такие деньги им вообще не надо нахер работать. Ты их уговорил за эти 20 центов довезти. И приезжаешь в этот город, где заключенные захватили тюрьму и спокойно гуляют по городу. Но когда мы приехали, в тот же день военные перестреляли всех. Зашли в тюрьму и просто перестреляли всех к херам. Вот, говорят, что выстрелы были слышны всю ночь. И потом, когда мы встретили нашего друга-американца, ну не нашего… Нашего нового друга-американца, который говорил «I am on the mafia side of this town». И он сказал, что он прошлым днем выгрузил 130 трупов окровавленных. Он говорит: я прям открываю дверь, а там кровь такая.
ДС: Подожди, как вы себе нашли нового друга?
АФ: Ну, мы искали индейцев, а индейцы связаны с одной американской семьей. С одной итальянской семьей [смеется]. С одной американской семьей миссионеров, которая там живет. Американская семья миссионеров – там хоть у них двойное гражданство американско-венесуэльское, они там на плохом счету, потому что они этнические американцы. И венесуэльцы их как бы не выпускают оттуда. Ну, мне кажется, их, может, выпустят в Америку один раз – и все, чего-нибудь они придумают. Но они стараются их не выпускать, максимально обрезать им поставки еды, чтобы они не могли на лодке даже довозить. И они нелегально гоняют на самолетике туда-сюда. То есть ночью самолет взлетает с места, прилетает, садится к миссионерам, дает миссионерам – и миссионеры продолжают миссионерствовать. Такие вот схемы. Очень круто, конечно, очень прикольно. И у них там один из чуваков, который из семьи родом американской, он не только к своим браткам промучивает самолет, но и еще к кому-то промучивает, но мы не спрашивали. Он знает индейцев яномами, к которым мы ехали, поэтому… там его слово было вообще закон, среди индейцев яномами все его слушались, короче, обязательно.
ДС: Переходим на другой спектр опасности/безопасности – где вы чувствовали себя…
ЛС: Патагония, однозначно – Патагония!
ДС: Там настолько мало людей?
АФ: Да не…
ЛС: Там правда спокойная жизнь. Дело не в том, что мало людей, ну, там небольшие города. Но люди есть.
АФ: Но все маргиналы замерзнут там.
ДС: И с другой стороны – это самое дорогое место Латинской Америки.
АФ: Да, безусловно, это самое дорогое место Латинской Америки.
ЛС: Да не, безопасность – это скорее про то, что это действительно маленькие поселки. Это, в свою очередь, самые безопасные страны в целом, то есть Аргентина и Чили – очень безопасные страны.
АФ: Они друг другу позапрещали перевозить продукты животного происхождения. Аргентина – у нее дорога есть, но она не может сама себе отвезти эти помидорки, потому что она вынуждена пересечь границу с Чили, а Чили-то такие: ха-ха.
ЛС: Они гоняют в Рио-Гранде морем, но все равно выходит дороговато.
ДС: То есть через границу нельзя провозить…
АФ: Продукты живого происхождения.
ДС: Любые?
АФ: Да.
ЛС: За маленькое яблочко у тебя всю душу вытряхнут.
АФ: У нас такого не было, не могу такого сказать.
ЛС: Я знаю много таких историй. Мы просто выкинули все маленькие яблочки.
АФ: Я думаю, у тебя там маленькое яблочко.
ДС: Окей, Леня был в других местах. Где тебе было хорошо?
ЛП: В двух деревнях: в деревне растаманов пол Кингстоном и в деревне этих… индейцев намбиквара в Панаме. То есть там, где люди максимально – по разным причинам – отрезаны от общества большого, там кайф.
ДС: То есть Кингстон – это жопа?
ЛП: Не-не, Кингстон – нормальный. Кингстон – очень биполярный, потому что там… серьезно, две крайности постоянно были. Либо люди супер-приятные, которые просто подходили к тебе с ничего на улице – ты просто остановился посмотреть по сторонам, думаешь, что дальше делать. Они подходят к тебе один за другим: «ой, привет, что как, тебе помочь может быть? Куда-то тебе надо? Тебе показать?» Ну реально, супер хелпфул такие. И прямо по ним видно, они очень даже выглядят – типа черные в хороших американских городах, так скажем. Да, а второй полюс – наоборот, огромное количество чуваков, которые… Ну, типа гопников видно всегда супер-издалека. И вот там они супер-видны, их супер-много, в Кингстоне, особенно в центре. И ты такой… Не знаешь на кого нарвешься никогда. Причем раста – ну, типа раста – нормальные ямайцы считают, что раста – это как раз вообще супер-гопники. Раста – это человек себя называет: я – раста. То есть это даже не обязательно причастность прямо к растафарианству.
АФ: Можно траву не курить?
ЛП: Не-не, в смысле! [смеются]
ДС: Ты покурил ради приличия, но особо не….
ЛП: Я просто траву вообще не люблю.
ДС: Они обижались?
ЛП: Я потерял кредит доверия вообще весь. Ну, это в деревне прямо. А так – понятно, что все курят.
ДС: И вообще-то полностью латиноамериканская фигня – нет такой страны, где не курят.
ЛС: Есть, Бразилия.
ДС: В Бразилии не курят?
ЛС: Курят, но это дорого и запрещено.
АФ: Это делают во всем мире.
ДС: В Уругвае это вообще легалайз. В Аргентине тоже курят все.
АФ: В Колумбии все, в Чили все.
АФ: Есть поменьше, есть побольше.
ДС: А что с Бразилией не так тогда?
ЛС: Запрещено.
АФ: Запрещено законом, сильная борьба с наркоторговлей.
ДС: Окей, эта часть будет вырезана из подкаста.
[xxx]
ЛП: Или как я делал, когда очень хотелось вина в Иране. Я просто понял… Сначала я очень по-тупому решил поступить – заходил в продуктовые маленькие магазинчики и спрашивал: «А может быть, вы продаете вино?»
ЛС: Ты решил, что это как в Москве после одиннадцати вечера?
ЛП: Да-да, но я быстро понял, что слишком тупо, видимо. Но понял, что проще, наверно, найти на улице чувака, который выглядит, как чувак, который знает точно, где возможно продают. И все, через пять стоит чувак на перекрестке без пальцев. И я понимаю, что это он.
АФ: Не в первый раз попался.
ЛП: Все, он даже не удивился моему вопросу – как будто он там ради этого и стоит: а вот заходи в эту дверь.
Местные
ДС: Так вот, смотри, про местных. Как приезжать в Южную Америку? Искать людей на кауче? Приезжать, с кем-то встречаться?
ЛС: Именно так надо делать.
ДС: То есть глупая затея – это ехать в отель, одному ходить по своему Сантьяго, Буэнос-Айресу?
ЛС: Особенно как раз в Сантьяго и Буэнос-Айресе можно в отель, очень зависит от места. Зависит от тебя.
ЛП: Не все же бомжевать любят.
ЛС: Что ты за человек, говоришь ли ты на иностранных языках. Если ты не говоришь на испанском, все сложнее…
АФ: Мне кажется, есть другие способы найти себе друзей.
ДС: Кстати, я хотел спросить, как Тиндер работает, но вы, ребята, Тиндером не пользуетесь.
АФ: А это к Пашковскому, он знает.
ЛП: У меня, короче, история с Тиндером началась еще до сезона, я продумывал, к кому заранее снять интеграции, чтобы потом приехать и показать чувакам. Не просто там ни с чем – а вот: я для вас, чуваки, уже снял интеграцию, посмотрите, что думаете, разместим, если вам нравится. Не получилось ничего из этого реализовать. И одна из них была сервис знакомств Badoo, но он больше по Азии. А второе – я пробовал установить Тиндер на Ямайке. И почему-то там были все либо настолько некрасивые, либо настолько очевидно проститутки…
ДС: Сразу написано «массаж» и номер телефона?
ЛП: Нет, там так и написано: «если ты не sugar daddy, то не пиши мне».
ДС: Смотри: Леня на Кубе – прямо целый эпизод, но цены он так и не назвал, по-моему.
ЛП: А потому что это зависит от твоего таланта торговаться.
ДС: Минималочка.
ЛП: Мне кажется, что за 15 баксов ты сторгуешь точно.
АФ: За ночь или за одну зону?
ЛП: Ну, типа за разок.
ЛП: Подожди, я много раз пытался заснять сам процесс, каждый раз что-то мешало и каждый раз все срывалось. Но это очень, очень красиво на самом деле они работают. Не все, но некоторые. Ты приходишь на площадь, где wi-fi, там куча народу. И к тебе подсаживается девочка. И говорит: «пс-пс, wi-fi connection»? Иногда так начинает разговор, иногда знакомится типа: привет, что делаешь? Она спрашивает: а ты откуда, а что ты делаешь, что сюда приехал – и буквально через четыре вопроса она говорит — не хочешь ли ты «попробовать кубиночку». И потом она тебе на ушко вот этим супер-сексуальным шепотом на супер-красивом каком-то таком поэтичном испанском объясняет, как ты будешь с ней заниматься сексом. Когда она мне объясняла, я вам скажу, что это было супер-сложно отказаться. Я уже не воспроизведу дословно…
ДС: Ты пожалел, что у тебя есть девушка, тогда.
ЛП: Я пожалел, что в принципе страшно к ним прикасаться.
ДС: Почему?
ЛП: Сейчас расскажу почему. Короче, они настолько красиво продают себя некоторые. Некоторые очень плохо это делают. Некоторые настолько красиво, что я помню – реально…
ЛС: Слушай, мне интересно, как это работает?
ЛП: Да легко, потому что половина туристов-мужчин туда приезжает.
ЛС: Нет-нет, это я знаю. Мне интересно, как это работает, когда лично ты сидишь с этой женщиной.
ЛП: Неловко, блять, неловко.
ДС: Ты просто неопытный.
ЛП: В нашей культуре просто это очень странно, чтобы к тебе девушка подошла и начала рассказывать, как она тебе будет отсасывать красиво.
Кайфовые страны
ДС: Давай лучше поговорим про людей, про менталитет латиноамериканцев. Понятно, что он от юга до севера везде очень разный. Где вам, ребята, было приятнее всего?
ЛС: Венесуэла и Аргентина.
АФ: А, две лучшие страны – Венесуэла и Аргентина, если ты это спрашиваешь.
ЛС: Про людей!
АФ: А, про людей. Венесуэльцы и аргентинцы – однозначно.
ДС: Почему?
АФ: Ну просто.
ЛС: Кубинцы еще хорошие.
ДС: Смотри – люди делятся на две части: люди, которые могут вас ограбить, маленькая часть…
АФ: Я с ними не знаком.
ДС: Тебе повезло. И люди, которые..?
АФ: Не могут тебя ограбить.
ДС: А что они могут?
ЛС: Они похожи на советских людей в 1980-е, мне кажется. Ты понимаешь, что мы не были в Каракасе, мы не были в больших городах, кроме Сан-Кристобаля. И в Каракасе есть молодежная тусовка – такие люди, как мы: модные люди со смартфонами. В регионах такого нет. Там простые люди, у них перешитая-зашитая одежда, выстиранная-перестиранная десять раз. Они очень простые и открытые, конечно. Просто тут ситуация венесуэльская – она накладывает флер невероятной трогательности, потому что у нас была история, когда мы стояли на пристани около Пуэрто Аякучо и ждали, когда они нормально соберут свою лодку. И мы подружились с парнем, он юрист, очаровательный совершенно чувак – у него милейшая жена, она индианка, у них дочке год, они приехали встречать каких-то ученых, которые брали пробы где-то вверх по Ориноко и вот должны были приплыть на лодке. И мы с ним болтали, как они живут. И он говорит: «слушай, я вот уже жил в Штатах, я, конечно, да, я понимаю, что здесь невозможно жить, я уеду в Уругвай. Я точно знаю, что я уеду в Уругвай. Я коплю деньги. Я…» и тут вот пауза – и он говорит: «Я уже скопил кучу денег, целых 400 долларов». Думаешь «еб твою мать!», во-первых, что такое 400 долларов вообще, что-вторых, что это такое в Уругвае. Это ничто, на это нельзя даже снять квартиру на две недели. И вот Венесуэла – она полна таких моментов, когда это образованнейший человек, он работает в общественной организации. Венесуэла раздирает тебе просто сердце.
ДС: Тогда Аргентина. Охуенность Аргентины – она в..?
АФ: В людях.
ДС: Ок, что в людях?
АФ: И в чувстве Старой Франции этой.
ЛС: Кусочек свободы.
ДС: А почему Франции, не Италии?
АФ: Это просто слова, которые выглядят…
ЛС: Конкретно Буэнос-Айрес больше похож на Париж. Культурно и этнически у Аргентины, конечно, куда больше связей с Италией.
ДС: Вроде есть штамп про «Париж Южной Америки»?
АФ: Не слышал. Я бы не назвал это Парижем Южной Америки. Скорее смесь Нью-Йорка и Парижа.
ДС: А там есть космополитичность Нью-Йорка, например?
ЛС: Если говорить о реальной космополитичности, то Панама – это реальная космополитичность. И когда ты говоришь о Нью-Йорке, в Нью-Йорке та же самая космополитичность. А то, что в Буэнос-Айресе – ну да, там волны миграции, но это очень рафинированная миграция, еврейская миграция, итальянская…
ДС: Леня, где тебе было хорошо, ты был в других странах.
ЛП: Я уже говорил, что мне максимально хорошо было в деревнях. И вообще там, где я зарекался в какой-то момент, но я настолько устал от постоянного стрема, что зарекся вообще снимать в городах. Я решил, что только буду ходить по природе и по деревням, потому что в деревнях было круто в принципе везде. Даже, на самом деле, Гаити, который, блин, супер-сложный – там в деревушках каких-то и даже в маленьком городе я был, забыл название, там было гораздо приятнее, чем в столице. Но в целом, если брать прям страну в целом или народ – это венесуэльцы.
ДС: А в какой момент ты зарекся от больших городов? Какой город тебя смутил?
ЛП: Я первый раз проснулся в Гаити и сразу это понял.
ДС: У тебя видос прям с «Города солнца» полностью. Ты именно там жил все время?
ЛП: Не-не, боже упаси. Но то место, где я жил, всего лишь чуть-чуть лучше, чем Сите-Солей. В Сите-Солей дома в основном из жестяных листов и дверей от туалетов, от биотуалетов. А в остальной части Порт-о-Пренс, такой, народной – там все-таки кирпичные. Что уже… Да. Но это типа полный пиздец. Там реально все полуразрушенное. Понятно, что весь город был разрушен землетрясением и его не отстроили, несмотря на все десятки или сотни миллионов, которые туда залили за эти восемь лет после землетрясения, там почти ничего не восстановили.
ДС: Куда они дели все эти деньги?
ЛП: Там ездят дорогие машины. До того, как я поехал в Гаити, я был в Майями, в районе Little Haiti, и Майями, несмотря на то, что он супер-латинский город, то есть по сути – там гораздо больше людей разговаривает по-испански, чем по-английски, и вообще большая часть населения – это мигранты-латиносы. Все равно этот город довольно-таки приятный, там клево. Но там есть квартал гаитянский, Little Haiti, и там супер-стремно. Ты просто попадаешь реально в Гаити практически.
ДС: Тебе их музыка понравилась.
ЛП: Охуенный рэпчик. На креольском рэп – это тот рэп… Вообще французский рэп супер котируется среди всех ценителей, потому что он особенно стилевый. А на креольском он звучит еще более круто. Креольский – он более борзый по сравнению с французским по звучанию. И рэпчик такой получается. И гаитяне пишут биты очень крутые. Они очень минималистичные, потому что они пишут на супер-говенном оборудовании. На супер-говенных колонках, там просто супер-бас, басы, короче, такие скупые звуки все. Но это супер-сильно. Хип-хоп в его чистом классном виде, как он задумывался в грязных опасных районах Нью-Йорка.
Бухло
ЛП: Про бухло поговорим, может быть.
АФ: Есть разное бухло. Твое любимое бухло в Латинской Америке?
ЛП: В смысле, а там есть какое-то бухло, кроме рома?
АФ: Там есть охуенное, в Гватемале есть кетцальтека.
ЛП: Вы там в другие места зашли, там на Карибах ничего, кроме рома, не было.
ЛС: Это настоечка, как наша клюковка.
АФ: С разными вкусами есть.
ЛС: Только она не на клюковке. Коричневая – это тамаринд, розовый – это каркадэ.
АФ: Это красный напиток такой, и ты не поймешь, из чего. Мексиканцы все пьют его. Он называется как-то по-своему. В бутылочках продается, как лимонадик продается. Такой красный напиток.
ЛС: Я его все время пила.
АФ: А потом увидели – на нем цветок нарисован, поняли, бля, это ж каркадэ. Очень прикольно.
ЛП: И алкогольный при этом?
АФ: Нет-нет, обычный неалкогольный. Но кетцальтека – алкогольный.
ЛП: А мой любимый ром – это, короче, кубинский в маленьких картонных – как сок у нас продают – из маленьких этих… не видели?
АФ: Я видел, видел.
ЛП: Это фантастически смешно! Просто в маленьких вот этих по сто грамм картонных, как у нас, штучках. Ром. Супер-голимый, самый дешевый ром, самые забулдыги его пили всегда. Просто это настолько круто смотрится из этих коробочек, романтично. И всегда пацанам не впадлу было поделиться. Подходишь к ним – на, потяни.
Деньги
ДС: Вопрос, который меня интересует про деньги. У меня уже такого нет, но есть общий стереотип, что Латинская Америка – она дешевая, как Таиланд.
АФ: А есть стереотип, что Латинская Америка дорогая, я вот с ним жил.
ЛП: Я тоже думал.
ДС: А насколько дорогая?
АФ: Она реально оказалась не настолько дорогой, как я думал.
ДС: Давай сравним реальную ситуацию с тем, что мы знаем – типа путешествий по Западной Европе, Франции, Германии?
АФ: С тем, что я так хорошо знаю. Не был ни в одной из этих стран.
ЛС: Мне кажется, что юг Аргентины и Чили сопоставим с Западной Европой. И это, конечно, очень дорого для Латинской Америки. Мексика, Колумбия – очень похожи по ценам на Россию. Венесуэла, Куба – понятно, отдельный расклад. Перу тоже, наверное, похоже на Россию. Эквадор чуть-чуть дороже, но тоже ничего. Уругвай, Чили, Аргентина – это все дорого. Парагвай, Боливия – это дешевле как раз среднего, но Боливия была как раз только четыре года назад. В Парагвае мы были – мы заехали и уехали, мы там долго не были, поэтому не могу сказать, но они дешевле, они дешевые. Бразилия дороже, чем нормальные страны, но дешевле, чем Аргентина с Чили. Но опять же, опять же – там как промутишься, как повезет.
ДС: А есть такие штуки, как гринго-прайс?
АФ: Перу. В Перу – абсолютно гринго-прайс.
ЛП: Ну, смотря где тебе надо.
ЛС: На рынке в Перу в туристическом месте – да, тебе будут выкатывать большие цены. Ну, как правило, этого нет, это, скорее, чуть менее…
АФ: Официальный гринго-прайс на Кубе.
ЛС: Ну да, на Кубе прямо сегрегация, там две валюты. Но на самом деле, это правда скорее исключение. В большинстве стран все более или менее.
АФ: Но все равно на Кубе ты можешь с местными… Все равно, везде, где есть гринго-прайс, ты можешь без гринго-прайс.
ЛС: Конечно.
ЛП: Ямайка дорогая. Панама дорогая, Коста-Рика дорогая. Все дорогое.
ДС: По сравнению с Россией, Беларусью?
ЛС: Дороже.
ЛП: Блять, я не знаю, чувак, самая дорогая страна в моем представлении всегда была Япония. Когда я приехал в Японию, я ни капли не удивился ценам, потому что после жизни в Беларуси ты не удивляешься никаким ценам. Вот и все.
ЛС: Латинская Америка дороже России. То есть покупать продукты в той же Аргентине…
АФ: Понимаешь вот, ты что-то такое найдешь дешевое, а вот яйца, молоко и продукты первой необходимости – всегда, сука, дорого. Всегда в любой латиноамериканской стране яйца пиздец дорогие.
ДС: Подожди, что дешево? Аргентина – мясо, вино.
АФ: Ну не, так-то… Вино в Чили. В Чили только вино три копейки, больше ничего не дешево. В Колумбии, Мексике все дешево, потому что у них получше все.
ДС: Я помню твои фотографии с инстаграма, что стейк мяса стоит 100 рублей.
АФ: Да-да, и бомж-лапша стоит 100 рублей – типа того.
ДС: Вполне реально жить на мясе и вине.
ЛС: Нет.
АФ: Да не, слушай, можно сдохнуть на этом. Когда ты заходишь…
ЛС: Человеческий организм может переварить, на самом деле, ограниченное количество красного мяса.
ДС: Ок, простой вопрос. Куда бы вы вернулись из всех стран?
ЛС: Венесуэла однозначно.
АФ: Да.
ЛП: Для меня тоже.
ЛС: Номер один – Венесуэла.
АФ: Да, там поле непаханое, понимаешь. Понимаешь, Венесуэла – как наркотик. Вроде ненавидишь, но каждый раз хочешь вернуться снова и снова.
ЛП: Честно говоря, на Гаити, несмотря на этот ебаный ад, тоже бы хотел вернуться.
АФ: Я теперь да, я тебе под конец скажу – не перебивай. Вот у меня есть любимая…. Не любимая – понимаешь, когда я приехал в Рио, я чувствовал депрессию, потому что я больше не был в этих дерьмовых отелях. Понимаешь, эти отели, где у тебя капает без конца, гремящий кондиционер – я люблю, когда он есть, потому что он прям символ. Когда его нет – дешевле, но когда выбираешь цену – это важно. Это все – кровать, мало места, какая-то ванна. Знаешь, боком моешься под этим душем – душ такой холодный, короче. И при этом я себя чувствовал потрясающе в этих местах. Я с великолепием вспоминаю, как меня отправили в Пакистан, когда мы снимали документальный фильм, в Лахор. И мне надо было – они такие: ты за неделю должен снять машину, организовать водителя, придумать план, решить все это самое. И знаешь, когда я приезжаю в Лахор, иду в Лахоре – это хоть и easy для Пакистана, такой драйв! Продираться сквозь кого-то, пыль, грязь – идешь такой в рубашечке одетым, идешь через эту грязь-пыль и чувствуешь себя как крутой чувак в фильме такой. И ты хотя бы в течение получаса чувствуешь себя лучше там, чем когда ты выезжаешь в цивильный город.
ЛП: И еще мне кажется, что типа да… Когда тебя спрашивают «что ты везде снимаешь говно» – мне наоборот кажется, что лакшери везде одинаковый, где бы ты ни оказался, богатые районы более-менее одинаковые. И богатые люди более-менее одинаковые. А трэш – он везде разный. Мне кажется, потому что когда грязь – там сохраняется какая-то культура. А когда у чуваков есть деньги – все стремятся к одному какому-то знаменателю.
ЛС: Я даже помню это какое-то ощущение в Рио, когда мы приехали, и мы довольно долго проторчали в Амазонии перед этим. Это было реально абсолютно не пришей пизде рукав. Ты приезжаешь. Красивый город, модный Рио, люди такие шикарные.
АФ: А у тебя в голове амазонский отель.
ЛС: И ты просто как будто вот… у меня, когда мы в Москву приехали, вернулись, не было такого ощущения, что тебя вынули из привычной обстановки, которая тебе нравилась. А мне как раз очень нравилось в Амазонии, я из тех редких людей, кто очень хорошо выносит ее климат. И мне было невероятно в кайф в Амазонии – там не только джунгли, в джунглях довольно адово. Но там есть города, большую часть времени ты проводишь в городах. И там нет этих адских насекомых, там даже можно надеть короткое платье и ходить.
АФ: Ненавижу Амазонию. В смысле природу Амазонии я обожаю, но там так… Понимаешь – ты выходишь на улицу и все прилипает. Вот есть места, где ты живешь от душа до душа. А в Амазонии ты живешь от выезда в Амазонию до выезда в Амазонию, потому что душ тебе не помогает. Вот. Кстати, я себя очень хорошо чувствовал – помню, было прекрасно, когда мы плыли три дня на корабле плыли по Амазонке. Там ветерок, все равно жарко, я подвесил гамак – у тебя как будто есть дом, и ты висишь в гамаке, рядом жопой к тебе другой человек. А тут ты чувствуешь себя как дома в этом гамаке. Ты встал, пошел помылся. А, самое забавное – там плывут американцы на этом же корабле. Американцы не принимали душ несколько дней, потому что душ – это вода из Амазонки! Просто берешь воду из Амазонки – и в душ. Они такие: мы не принимаем душ, мы же не будем мыться водой из Амазонки.
ЛС: Мы бегаем такие – вау, как удобно, классно.
Климат
ДС: Где лучший климат в Южной Америке?
АФ: Оо, ну слушай, в Буэнос-Айресе, наверно.
ЛС: В Буэнос-Айресе отличный. Мне, правда, очень нравится в Амазонии, но…
АФ: Есть разные вещи – я, например, очень привереда, я не люблю города на двух тысячах метров. Потому что в них очень сухой воздух, в них идеальная всегда температура, никогда не меняется. Я был в потрясающем, конечно, месте в Малайзии, где там жил, я там снимал – город находится внизу, очень жарко там в котловине. Наверху, километр поднимаешься, английские домики, штук 20. Ты туда поднимаешься, там так потрясающе! Смотришь на Тайпинг, внизу жарень, а там было классно. А так – в Аргентине, сезоны меняются – это очень важно, чтобы сезоны менялись. Тогда приятно. Вот. А так, конечно, я как человек европейского климата – я люблю такой, я, думаю, полюблю Южную Европу – меняются сезоны, не холодно. Главное, чтобы зимой можно было выйти в кафе и посидеть на веранде, когда солнышко светит.
ДС: Смотри, почему Южная Америка стала популярна в последнее время? Действительно, несколько моих друзей, которые никогда не покидали пределов Европы, слетали либо в Бразилию, либо в Чили, например, либо в другие страны.
ЛП: Очень простое есть объяснение. Потому что у меня есть люди знакомые – много – которые любят путешествовать, но при этом они любят путешествовать только по Европе. Либо Турция максимум, максимум Марокко может быть. Азия для них типа too much. А им же охота – Европу объездили, хочется открыть что-то новое, поэтому ты едешь в Южную Америку, там как бы цивилизация супер-близко к Европе, по сути, по ощущениям.
АФ: В некоторых местах.
ЛП: Поэтому туда проще всего для новых открытий поехать. Может быть такое объяснение.
АФ: На самом деле, я считаю, что люди понятия не имеют, что такое Латинская Америка, и едут просто потому что. Я понятия не имел, что такое Латинская Америка. Я был в Азии, я съездил в Папуа. Но понятия не имел, что там такое в Латинской Америке. Каракас от Буэнос-Айреса я отличить не мог в тот момент. Но тогда я уже был в Папуа. Я думаю, большинство людей реально думают: Латинская Америка – они видели фотография Мачу-Пикчу, да. О, бля, пиздато!
ЛС: Люди едут на большие достопримечательности, едут на Мачу-Пикчу, на Уюни. Люди раньше ехали на Рорайму. Люди едут на пляжи.
ДС: Мачу-Пикчу – это абсолютно переоцененное место?
АФ: Без разницы, понимаешь – это медийный образ. Если у тебя переоцененное место – я тебе расскажу, как работает психология, потому что я это сто раз видел. Человек едет в переоцененное место. Как происходит Мачу-Пикчу. Мачу-Пикчу происходит, когда ты сначала платишь дохуя денег за отель в Куско. Потом тебе надо заплатить за вход в Мачу-Пикчу, платишь эти сто блять баксов за поезд в Агуас Кальентес, причем просто добраться, в одну сторону добраться. А потом ты платишь за хостел в Агуас Кальентес. Платишь за автобус до этого ебаного Мачу-Пикчу. Есть люди, которые еще за какой-то блять трансфер платят. Потом ты платишь за вход. А теперь еще сделали обязательным гида – еще за гида хуячат. И когда ты тратишь тысячу баксов, чтобы подняться и просто охуеть, заплатив все эти деньги, это такое охуенное место, блять, любой должен увидеть! Понимаешь, есть люди, которые говорят, что это вообще волшебно.
ЛС: У нас была абсолютно обратная ситуация. Мы ездили – все такие: а вы были в Мачу-Пикчу, вы были в Мачу-Пикчу? У нас был такой гринго-трейл классический: Мачу-Пикчу, всякие города Перу, Уюни. И у нас Мачу-Пикчу был на обратном пути, Куско был на обратном пути. И там все «вы были, вы были?», мы не собирались с самого начала. Но когда тебя в двадцатый раз спрашивают, был ли ты на Мачу-Пикчу и рассказывают, как там охуенно, и ты приезжаешь в Куско – очень сложно устоять. Я уверена, что если бы мы с Федоровым туда поехали, мы бы скорее всего залезли туда еще раз, даже при условии, что я там была. Но при этом да – когда ты… У меня была обратная ситуация – когда мы отдали… На тот момент, сейчас скажу, 30 рублей был доллар – короче, по 400 баксов. Мы еще там подэкономили где-то по мелочи. Мы отдали за Мачу-Пикчу и, конечно, такие – пф, да ладно, и что – и все? То есть для нас это было несопоставимо с теми затратами и нервами, которые ты тратишь, чтобы потратить 400 баксов, а не 600. Это было слишком. Залезь я бесплатно – было бы весело.
отбивка – Rodrigo Amarante Toyu (Narcos Theme)
